Преподобномученик Серафим (Антоний Максимович Тьевар), иеромонах
Канонизирован от Московской епархии.
Родился в 1899 году в Москве. Предки Тьеваров были французами. Когда Антонию исполнилось шесть лет, а его брату Максиму один год, умер отец, и детей воспитывала мать, Наталья Дмитриевна. Антоний окончил реальное училище и в 1917 году поступил статистиком на Дедовскую мануфактуру. В 1918-1919 годах учился в Московском университете.
В 1919 году Антоний поступил на курсы внешкольного политпросвещения и в том же году в качестве военнообязанного был направлен библиотекарем на фронт Южной армии, но затем оставлен в Москве, где служил в политуправлении Реввоенсовета республики в должности библиотекаря-инструктора. В 1920 году Антоний Максимович участвовал в организации съезда библиотечных работников Красной армии, а после съезда работал в должности помощника начальника библиотеки.
В 1920 году поступил в Богословскую академию, которую не окончил вследствие ее закрытия. Посещал академию параллельно со службой в политуправлении Реввоенсовета, тайно от коллег. В том же году Антоний Максимович познакомился с профессором Московской духовной академии, церковным историком и патрологом Иваном Васильевичем Поповым. Антоний стал его учеником и по духу родным человеком, стремившимся не только теоретически изучить жизнь святых подвижников, но и на практике постигать изучаемое.
В это время в связи с обновленческим расколом возникла необходимость в составлении полного списка епископата, как православного, так и раскольнического. Патриарх Тихон благословил Ивана Васильевича Попова выполнить эту работу, и тот привлек в помощники своего ученика Антония.
10 декабря 1924 года Антоний Максимович и его учитель-профессор были арестованы и заключены в тюрьму ОГПУ на Лубянке. Во время обыска у Антония был взят «духовный дневник» и выписки из книг подвижников-аскетов.
19 декабря он был вызван следователем на допрос.
– Когда вы познакомились с профессором Иваном Васильевичем Поповым, где и при каких обстоятельствах? – спросил его следователь.
– Я познакомился с Поповым года три тому назад, …я слушал его лекции по философии. Еще я слушал его лекции в 1922-1923 годах в храме Троицы в Листах на Сретенке по патрологии и истории Церкви.
– В какое время, где и от какого лица вы получили списки канонических епископов?
– В августе 1924 года, я говорю приблизительно, не помню в каком храме, я получил списки епископов канонических, писаные от руки… от незнакомой девушки…
– Скажите, какой у вас был разговор относительно отсылки составленных вами совместно с Поповым списков епископата за границу.
– Я не знаю, разговора не было.
19 декабря 1924 года Антоний написал следователю заявление: «Прошу разрешить мне передачу, так как я, будучи вегетарианцем, не могу есть тюремной пищи. Если возможно, верните мне книжечку «Новый Завет», отобранную у меня в комендатуре в день ареста».
4 мая 1925 года следствие было закончено. Антония Тьевара признали виновным «в сношениях с представителями иностранных государств, с целью вызова со стороны последних интервенции по отношению к советской власти, для каковой цели Тьеваром давалась последним явно ложная и неправильная информация о гонениях со стороны советской власти».
19 июня 1925 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило Антония к трем годам заключения в Соловецкий концлагерь. В Соловки он прибыл вместе с Иваном Васильевичем Поповым, и их поселили в одном бараке.
Бывший в то время в Соловецком концлагере протоиерей Михаил Польский вспоминал о них: «Говоря об Иване Васильевиче, нельзя не вспомнить его «душеприказчика», прекрасного юношу Антония Тьевара, с которым они вместе прибыли на Соловки. Вместе они жили, занимали кровати рядом, вместе кушали, гуляли. Ученик работал над учением о Христе… святителя Афанасия Великого и писал, и читал в свободные от работы минуты». В лагере его послушанием стала работа в канцелярии.
В конце декабря 1927 года у Антония Максимовича окончился срок заключения. В январе 1928 года он выехал в Москву и поселился у матери, Натальи Дмитриевны.
В 1928 году на Великий пост Антоний отправился помолиться в Саров и Дивеево, Страстную седмицу он пробыл в Арзамасе. На Страстной неделе епископ Серпуховской Арсений (Жадановский) постриг Антония в монашество с именем Серафим, а затем рукоположил во иеромонаха. Его мать, Наталья Дмитриевна, приняла монашеский постриг с именем Пантелеимона. Жили они в Москве в своей квартире, где иеромонах Серафим келейно совершал богослужения.
В ночь на 15 апреля 1931 года отец Серафим был вновь арестован. Отвечая на вопросы следователя, он сказал:
«Я действительно принял тайное монашество. Постриг я принял от руки епископа Арсения (Жадановского) в городе Арзамасе. Мое монашеское имя «Серафим». В силу своих религиозных убеждений я в 1920 году поступил в Богословскую академию, каковую не окончил вследствие ее закрытия. Посещал я академию параллельно со службой в политуправлении Реввоенсовета… Отношение мое к советской власти отрицательное в плоскости различных вопросов, а именно: ссылки духовенства, закрытия и уничтожения церквей и т. п. Я – антимилитарист, следовательно, в случае нападения на Советский Союз врагов, – защищать его с оружием в руках я не буду, но согласен служить в санитарных службах».
По тому же делу была арестована и благодетельница многих ссыльных Татьяна Николаевна Гримблит.
30 апреля 1931 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило иеромонаха Серафима к трем годам заключения в концлагерь. Он был отправлен в Вишерский лагерь Пермской области. Тем же этапом была отправлена в лагерь и Татьяна Гримблит.
Тяжелые работы и невыносимые условия жизни в лагере подорвали здоровье иеромонаха Серафима, и он был помещен в лагерную больницу. Несмотря на усилия ухаживавших за ним в больнице близких, 6 декабря 1931 года иеромонах Серафим (Тьевар) скончался в 1-ом отделении Вишерлага ОГПУ Пермской области. Все в лагере любили этого кроткого и ревностного подвижника. Над его могилой был поставлен крест, и долгое время после его смерти могила с любовью украшалась находившимися в лагере исповедниками-заключенными.
Мученица Татиана Гримблит, ухаживавшая в лагерной больнице за иеромонахом Серафимом, написала на его кончину следующее стихотворенье:
Далекий холм, но незабытый
И деревянный крест – любя,
От сердца дружеского сбитый,
Перед собою вижу я.
Твое последнее дыханье
Лица касалось моего,
Боль молчаливого страданья
Ложилась тенью на него.
Смерть наложила покрывало
На взор и ясное чело,
Грудь тише, тише трепетала –
И сердце жить изнемогло…
Как будто жизнь остановилась,
В палате тесной, замерла,
Душа страдала и молилась,
Тоской великою полна.
Так красота и жизнь, и сила,
И молодость ушла твоя,
Но душу чистую могила
Принять в объятья не могла.
Определением Священного Синода от 30 июля 2003 года иеромонах Серафим (Тьевар) причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских.
Память совершается 23 ноября / 6 декабря.
