Священномученик Игнатий (Игнатий Дмитриевич Якимов), священник Христорождественской церкви села Чураки Чердынского уезда Пермской губернии
Родился 24 января 1872 года в деревне Морозы Нолинского уезда Вятской губернии в крестьянской семье. По окончании в 1889 году Нолинского духовного училища Игнатий поступил послушником в Слободской Крестовоздвиженский монастырь, где подвизался до 1891 года. Затем поступил на курсы псаломщиков при Братстве святого Стефана в Перми, которые окончил 25 января 1891 года.
25 ноября 1891 года назначен псаломщиком в Свято-Димитриевскую церковь в село Ошиб Соликамского уезда Пермской губернии.
11 июня 1893 года посвящен в стихарь.
15 января 1894 года переведен как младший псаломщик к Иаковлевской церкви села Захаровского Соликамского уезда
С 25 января 1895 года служил в Христорождественской церкви села Рябки Осинского уезда.
1 июля 1896 года переведен в Богоявленскую церковь села Юрлинского Чердынского уезда.
26 июня 1897 года за участие в народной переписи награжден бронзовой медалью.
27 декабря 1897 года удостоен звания учителя.
6 июня 1899 года Игнатий был рукоположен во диакона к Николаевской церкви села Кочевское того Чердынского уезда[1] и назначен законоучителем и учителем пения в Кукушкинскую школу грамоты. В то время все большее распространение среди народа получал порок пьянства, и духовенству первым пришлось вступить с ним в борьбу. Также и диакон Игнатий Якимов стал участковым попечителем в попечительстве о народной трезвости в Чердынском уезде.
29 марта 1903 года за отлично-усердную службу по духовному ведомству удостоен Архипастырского благословения.
2 ноября 1903 года отец Игнатий был рукоположен во священника ко храму Рождества Христова села Чураки Чердынского уезда Косинской волости и 25 ноября 1903 года назначен законоучителем в Чураковское земское училище и заведующим Гришкинской церковно-приходской школой.
Съездом 2-го Благочиннического округа избран депутатом по межевым делам с 1906 года по 28 июня 1909 года.
13 июня 1909 года удостоен серебряной медали на двойной Владимирской и Александровской ленте в память 25-тилетия церковно-приходских школ.
4 июля 1910 года утвержден в должности депутата на Епархиальный съезд.
Съездом 2-го Благочиннического округа избран депутатом по межевым делам на трехлетие 1910-1912 годов, кандидатом следователя по духовным делам, кандидатом к депутату на окружной духовно-училищный съезд и членом ревизионной комиссии по обревизованию денежной части в Благочинии с 16 июля 1910 года по 1912 год.
25 февраля 1910 года за заботливую попечительность и похвальную ревность в ведении церковно-школьного дела в 1908-м учебном году награжден набедренником.
28 апреля 1912 года за отлично-усердную службу по духовному ведомству награжден скуфьей.
Утвержден кандидатом к члену Благочиннического совета и духовником 2-го округа на трехлетие с 1913 года по 1915 год.
6 мая 1916 года за отлично-усердную службу по духовному ведомству награжден камилавкой.
2 декабря 1916 года назначен временно исправляющим обязанности Благочинного 2-го округа Чердынского уезда.
Его семья состояла из супруги, Александры Стефановны, и дочери Марии.[2]
В 1917 году, после вынужденного отречения Государя Императора от престола стала быстро шириться в России смута. При отсутствии законной власти многие занялись грабежом, так как не было страха перед наказанием.
То же происходило и в Чураках. Крестьяне здесь стали захватывать земельные наделы, не глядя на то, что многие из их односельчан еще не вернулись с фронта; открыто вырубали казенный лес. В продовольственные комитеты и волостные управы избирались люди сомнительные, распоряжавшиеся продовольствием в своих интересах.
Отец Игнатий выступил против грабежа казенных лесов и вступился за обижаемых крестьян. Он предложил дождаться решения Учредительного собрания и после него уже решать земельные вопросы. Часть крестьян были недовольны действиями священника и задумали удалить его из села.
17 сентября 1917 года состоялся сход крестьян села Чураки, на котором присутствовало около восьмидесяти человек. Сход постановил: на место отца Игнатия просить у епископа Пермского Андроника другого священника. Но подписались под приговором тогда, когда народ уже разошелся и осталось чуть более десятка человек. За отсутствующих и несовершеннолетних подписался председатель волостной управы. Спустя некоторое время он сделал еще и приписку, будто общий сход крестьян требует привлечь священника к суду за контрреволюционную деятельность. Этот приговор был отослан в Чердынский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а так же и епархиальному архиерею, епископу Андронику.
В октябре 1917 года Отец Игнатий дал по этому поводу письменные объяснения, в которых подробно объяснял несправедливые и преступные действия своих недоброжелателей.
«По делу постановления приговора гражданами Чураковской волости… – писал он, – об удалении меня из Чураковского прихода по долгу священства имею объяснить… следующее. Неприятности пошли из-за нижеследующих лиц. Сначала я буду говорить о председателе сего собрания Андрее Тимофееве Федосееве, а потом о секретаре сего собрания, учителе Чураковского земского училища Семене Петрове Федосееве, ради которых учинен сей незаконный приговор.
По настоянию Андрея Федосеева были сменены два добросовестных чураковских председателя – Волостного комитета и Продовольственного комитета, а на их место был избран дезертир Василий Петров Федосеев – родственник Андрея Федосеева. (По вступлении в должность, дезертир Василий Петров Федосеев начал отпускать богатым людям, в том числе и Андрею Федосееву, по два-три и четыре мешка ржаной муки, а бедным не более мешка. Противозаконные проделки дезертира Василия Федосеева и Андрея Федосеева я вывел наружу. [В связи с этим] Василию Федосееву пришлось возвращаться туда, откуда он прибыл.) Перед отъездом, на собрании, он сказал мне, что постарается по прибытии на место, как член Совета рабочих и солдатских депутатов… доложить “товарищам”, чтоб я был арестован как приверженец старого строя.
У учителя Семена Петрова Федосеева отец, Петр Афанасиев [стал] рубить казенный лес и тем подал пример к бесчинству другим… За порубку казенного леса я сделал выговор учителю при народе.
Одним словом, возник сей приговор об удалении меня из прихода по инициативе моих недоброжелателей, чтобы я не тревожил их совесть, и из-за уговаривания крестьян не трогать казенный лес и не расчищать казенные места под пашню впредь до вырешения вопроса о земле на Учредительном собрании.
Для осуществления своей цели враги мои не постыдились записать не бывших на митинге и несовершеннолетних и сделать приписку… другой рукой через несколько дней. Сняв с постановления и приписки копию, не оговоривши приписки в копии, Чураковский волостной комитет направил ее в Чердынский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Не зная существа дела, Совет называет меня в бумаге на имя Владыки контрреволюционером, развращающим паству, потому-де в интересах спокойствия населения я должен быть удален из прихода и предан законному суду…
Препровождая вторую копию епархиальному начальству без приписки, Чураковский волостной комитет просит… перевести меня в другой приход еще потому, что я-де открыто заявляю, что без “боя” не уеду из Чураков.
В буквальном смысле устраивать бой я не в силах, ибо не имею ни ружья, ни бомб, ни пулемета. А поднимать бой могу только посредством слова правды против кривды и путем опроса прихожан, которые должны сказать мне: я не нужен им, и – тогда уйду. А ради каких-то трех-четырех моих недоброжелателей я не намерен уходить из прихода…
20 ноября… исполнится четырнадцать лет, как я священствую в сем приходе и знаю взрослых словесных моих овец не только в лицо, но и по голосу. Так куда же я пойду без “боя” из сего прихода?
Если бы совесть моих недоброжелателей была чиста и приговор составлен правильно, то они исполнили бы мою просьбу от 18 сего сентября… и дали бы мне копию с приговора за 17‐е число… как благочинному, для представления епархиальному начальству о случившемся. Однако проходит два месяца, а копии не присылают…
В приговоре написано так: “Священник проповедует недоверие к местной администрации”. (Если граждане избирают на должность председателя Волостного комитета и Продовольственного комитета изменника Отечества, на должность секретаря принимают вора, если… рубят казенный лес и тем подают худой пример другим, то какое может быть доверие к упомянутым административным лицам?) Далее. “Препятствует наделению граждан Чураковской волости казенной землей”. Не препятствую, повторяю я, а прошу и уговариваю граждан Чураковского прихода, чтобы они не рубили казенный лес и не расчищали казенные места под пашню впредь до вырешения сего вопроса на Учредительном собрании и до возвращения солдат с войны…»[3]
После издания большевиками «декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» начались открытые нападения на храмы и монастыри. Епископ Пермский Андроник 25 января 1918 года, в противодействие осквернению храмов и грабежам, разослал «всем причтам и православным прихожанам, а равно обителям Пермской епархии» послание, которое отец Игнатий прочел во время очередного крестьянского схода в селе Чураки.
«Возможно ожидать нападения, – обращался Владыка, – разбойников или разных захватчиков церковного или монастырского имущества, а равно и самих церквей и обителей. Надо теперь же подготовить население к такой опасности и клятвенно призывать всех, как православных, к защите церквей и монастырей от насильников и захватчиков, чтобы за попустительство вместе с ними не подвергнуться вечному осуждению от Бога. Предупредить население, что в случае нападения захватчиков будет дан набатный звон колоколов, на который православные должны поспешить, самим же захватчикам прочитать до времени сохраняемое, а потом на стенах храма вывесить в удостоверенных копиях прилагаемое мое именем Божиим клятвенное запрещение и осуждение, да удержатся готовые совершить святотатства и за это быть погубленными вместе с Ананией и Сапфирой (Деян. 5, 1-11).
Объявить и всем прихожанам, что если бы даже и все они допустили насилие над церковью или обителью, то церковь их будет закрыта для священнослужения, виновники же будут отлучены от Святого Причастия, и если кто из них обманом духовника причаститься где-либо Святых Таин, то сие причащение будет вместе с Иудой Искариотом в вечное осуждение. Стойте даже до смерти».[4]
Прочитав послание, отец Игнатий попросил прихожан не оставить его, если кто придет грабить храм. И если они услышат звук колокола, то поспешили бы оградить их сельскую святыню от осквернения.
15 марта 1918 года председатель Чураковского исполкома Семен Федосеев отправил в Следственную комиссию в Чердынь донос, обвинив отца Игнатия в контрреволюционной деятельности и требуя немедленного рассмотрения дела.
30 марта священник был вызван в Следственную комиссию на допрос. Отрицая предъявленные ему обвинения, отец Игнатий сказал: «С моей стороны никакой агитации против Совета народных комиссаров не было, я только прочитал в Волостном правлении распоряжение Пермского владыки Андроника от 25 января 1918 года и никаких разъяснений по поводу этого распоряжения не делал, а только сказал, что если будет какое-либо нападение на церковь, то я буду звонить в колокол и прочитаю захватчикам распоряжение Владыки. При этом про красногвардейцев я не упоминал и народ к расправе, в случае нападения на церковь, не призывал… Меня обвиняют, что я сею рознь, вражду в народе, проповедую недоверие к местной администрации, всячески стараюсь подорвать авторитет передового человека. По этому поводу я могу сказать то же, что написано мною в объяснении, поданном Пермскому архиерею…
Если граждане избирают на должность председателя Волостного комитета и Продовольственного комитета изменника Отечества, а на должность его секретаря принимают вора, если семейные учителя… помочью рубят казенный лес и тем подают худой пример другим, то какое может быть доверие к упомянутым административным лицам… Более к тому, что ранее мною было сказано, прибавить ничего не могу, только добавляю, что как раньше я призывал народ к порядку, так и теперь призываю к нему… Прошу… произвести формальное расследование, кто был на собрании 17 сентября, так как многие записаны не бывшие на этом собрании».[5]
На допрос в следственную комиссию был вызван староста Христорождественского храма села Чураки, который показал: «Я, церковный староста, заявляю, что священник отец Игнатий Якимов человек хороший, в течение четырнадцати лет ничего от него худого не видали и не слыхали. Никаких выступлений с его стороны не было. Обвинение его в этом является потому, что он заступается за нас, бедных, не дает нас в обиду».[6]
Чтобы власти не подвергали отца Игнатия пастыря аресту, староста на допросе дал за него поручительство: «Ручаюсь своим имуществом в том, что священник Игнатий Дмитриев Якимов не уклонится от суда, и не будет допускать контрреволюционных выступлений».[7]
Священник был освобожден из-под стражи, ибо формальное следствие на основании многочисленных показаний свидетелей подтвердило его невиновность. Однако в обвинительном заключении следователь оставил лишь одни лжесвидетельства представителей чураковской администрации.
24 июля 1918 года священник Игнатий Якимов был арестован вошедшим в село Чураки отрядом большевиков-карателей и расстрелян.[8]
По другим сведениям отец Игнатий был убит в селе Коса в 1918 году. По воспоминаниям жителей села священника похоронили возле Косинской Свято-Николаевской церкви, затем перезахоронили под храмом.
Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года священник Игнатий (Якимов) прославлен в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских.
Память совершается 7 / 20 июня.
[1] ГАПК, Ф. 258, оп. 1, д. 16, л. 150 об. – 151 об.
[2] ГАПК, Ф. 258, оп. 1, д. 6, л. 132 об.–133 об.; д. 12, л. 127 об.–129 об.; д. 16, л. 150 об.–151 об.; д. 18, л. 83 об.–85; Ф. 407, оп. 1, д. 1, л. 32 об.–34.
[3] ГАПК, ф. Р-49, оп. 3, д. 2, л. 18-19.
[4] Там же, л. 11-11 об.
[5] Там же, л. 4.
[6] Там же, л. 5.
[7] Там же, л. 6.
[8] «Пермские Епархиальные Ведомости», № 1, 1919 г., с. 15.
