Родилась 20 октября / 1 ноября 1864 года в семье великого герцога Гессен-Дармштадского Людвига и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории.
На двадцатом году жизни принцесса Елисавета стала невестой Великого князя Сергея Александровича, пятого сына Императора Александра II, брата Императора Александра III. Торжественное бракосочетание состоялось в 1884 году, в день Всех Святых, в церкви Спаса Нерукотворного Зимнего дворца: сначала по православному обряду, потом – в одной из гостиных дворца – по протестантскому.
Спустя четыре года после бракосочетания, в 1888 году, Великокняжеская чета посетила Святую Землю. Во время этой поездки совершилось важное для Русской Палестины событие – освящение храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на средства Императорской семьи: Государя Императора Александра III, его Августейших братьев Великих князей Владимира, Алексея, Великих князей Сергия, Павла Александровичей – в память их матери Императрицы Марии Александровны.
Храм святой Марии Магдалины возвышается на Елеонской горе, с которой открывался вид на старый Иерусалим. Увидев красоту Святой Земли и почувствовав присутствие на этом месте Божией благодати, Елисавета Феодоровна сказала: «Как хорошо быть похороненной на этом святом месте!» Тогда она не знала, что произнесла пророчество, которому суждено было исполниться.
Посещение Великой княгиней, еще исповедовавшей протестантскую веру, Палестины стало важным событием в ее духовном возрастании. Елисавета Феодоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживало опасение причинить боль своим родным и прежде всего отцу. В 1891 году она писала ему: «…Земное счастье я всегда имела – когда была ребенком в моей старой стране, а как жена – в моей новой стране. Но когда я видела, каким глубоко религиозным был Сергей, я чувствовала себя очень отставшей от него, и чем больше узнавала его Церковь, тем больше чувствовала, что она приближает меня к Богу».[1]
Но отец написал дочери письмо, в котором говорил, что решение ее приносит ему боль и страдания и что он не может дать благословения.
Тогда Елисавета Феодоровна проявила мужество и духовную твердость и, несмотря на моральные страдания, не поколебалась в решении перейти в православие. «Моя совесть, – писала отцу Елисавета Феодоровна, – не позволяет мне продолжать в том же духе – это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере… Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила».
13 / 25 апреля 1891 года, в Лазареву субботу, над Великой княгиней было совершено Таинство Миропомазания. Ее имя осталось прежним, но при этом она получила нового небесного покровителя: святую Елисавету Тюрингскую сменила святая Елисавета, мать Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Теперь Елисавета Феодоровна могла жить в едином духе со своим супругом и всем православным русским народом.
В том же году Император Александр III назначил Великого князя Сергея Александровича генерал-губернатором Москвы. После этого назначения Великая княгиня должна была исполнять множество обязанностей: шли постоянные приемы, концерты, балы, которые очень утомляли Елисавету Феодоровну.
Ежегодно в день преподобного Сергия Радонежского Великая княгиня с мужем посещала Троице-Сергиеву Лавру. Вместе с Императорской четой они молились на всех службах Страстной седмицы в соборах Кремля: в 1902 году Государь Николай II возобновил забытую традицию проведения седмицы перед Святой Пасхой в Москве.
В последующие годы Елисавета Феодоровна вместе со своим супругом совершила множество паломнических поездок по святым местам России.
Но течение мирной жизни Великокняжеской четы прервали трагические события. С началом Русско-японской войны Елисавета Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. На свои средства она сформировала несколько санитарных поездов. В Москве Великая княгиня устроила госпиталь для раненых, который сама постоянно посещала. На свои средства она сформировала несколько санитарных поездов. Однако русские войска терпели одно поражение за другим. Небывалый размах в стране приобрели террористические акты, митинги, забастовки. Государственный и общественный порядок разваливался, надвигалась революция.
4 февраля 1905 года в Кремле у Никольских ворот был убит Великий князь Сергей Александрович. В его экипаж бросил бомбу террорист Иван Каляев. Великая княгиня своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом останки супруга.
На следующий день после убийства Елисавета Феодоровна посетила в Яузской больнице смертельно раненого кучера Андрея Рудинкина; она пришла в светлом платье, чтобы он ни о чем не догадался, и утешила его, сказав, что Великий князь «жив, но немного ранен».
На третий день после гибели мужа Великая княгиня поехала в тюрьму, где содержался убийца. Она сказала, что принесла ему прощение от Сергея Александровича и просила убийцу покаяться.
В те годы мало кто понимал так ясно, как Елисавета Феодоровна, всю катастрофичность положения в стране. Она писала своим родным: «…Все идет от худшего к худшему, и не надо строить иллюзий, что через несколько месяцев наступят лучшие дни. Мы живем во времена революции…».[2]
С момента кончины супруга Великая княгиня не снимала траур, много молилась, перестала вкушать мясо. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Она открыла два госпиталя, где ухаживала за больными и в этом находила утешение, и могла отчасти забыть свое горе. Сначала она сильно тосковала, но постепенно осознала, что все земное суетно и нужно целиком посвятить себя духовной жизни и жертвенному служению ближним.
Елисавета Феодоровна собрала все свои драгоценности, часть отдала в казну, часть – родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители труда и милосердия. Она приобрела усадьбу на Большой Ордынке и начала здесь строительство церкви и помещений обители, амбулатории, приюта. В феврале 1909 года Марфо-Мариинская обитель Милосердия была открыта.
В апреле 1910 года 17 насельниц монастыря были посвящены в звание крестовых сестер обители труда и милосердия, а Елисавета Феодоровна возведена в сан Настоятельницы. Великая княгиня впервые облачилась в монашеское одеяние. Она без сожаления простилась со своей прошлой жизнью, сказав сестрам обители: «Я оставляю блестящий мир, но вместе со всеми вами восхожу в более Великий мир – в мир бедных и страдающих»…[3]
С момента открытия обители в ней учились девочки-сироты, пополнявшие потом ряды сестер милосердия. Больница обители стала образцовой. Опытные хирурги проводили здесь операции, причем в сложных случаях в качестве медицинской сестры ассистировала им сама Настоятельница. Она провожала в последний путь умирающих, она же ночами вычитывала псалтирь над умершими.
Вряд ли кто-либо другой сделал так много для обездоленных жителей России, и особенно Москвы, как Елисавета Феодоровна. Она являлась председательницей и попечительницей огромного числа благотворительных обществ: Петровского благотворительного общества и убежища для слабосильных и выздоравливающих детей в Санкт-Петербурге, Царскосельского благотворительного общества, Общества попечения о неимущих и нуждающихся детях, Общества призрения, воспитания и обучения слепых детей в Москве, Елисаветинской гимназии, Общества неимущих, Медико-филантропического общества и т.д.
Великая княгиня стала светлым примером для всей России и наставницей инокинь. Среди тех, кто пользовался советами Елисаветы Феодоровны, была основательница Серафимо-Знаменского скита схиигумения Фамарь (в миру – Грузинская княжна Тамара Марджанова) – кроме монашеского делания княгинь связывала еще и давняя дружба. Марфо-Мариинскую обитель впоследствии не раз посещал Святейший Патриарх Тихон и многие известные священнослужители.
Духовное возрастание Елисаветы Феодоровны проходило под благодатным водительством старцев: Смоленской Зосимовой пустыни иеросхимонаха Алексия (Соловьева), иеросхимонаха Германа (Гомзина), старца Аристоклия, проживший много лет на Афоне, духовника Марфо-Мариинской обители протоиерея Митрофана Сребрянского.
Позднее одним из духовников Великой княгини стал настоятель Алексиевского скита Белогорского Свято-Николаевского монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов). Где и когда впервые повстречались эти два духовно близких человека, находившие выражение лучших сил своей души в аскетическом подвиге и молитве, неизвестно. Можно предположить, что поводом для встречи Великой княгини и Белогорского игумена послужили общие интересы: они встретились тогда, когда вырабатывался очень непростой, не имеющий аналогов устав для вновь создаваемой Марфо-Мариинской обители.
Организованная Великой княгиней обитель труда и милосердия начала свою деятельность на основе временного устава, утвержденного 10 / 23 февраля 1909 года. Это было совершенно новое учреждение, лишь частично напоминающее монастырь. Некоторые члены Синода весьма скептически отнеслись к предпринятому Великой княгиней начинанию. Елисавете Феодоровне несколько раз пришлось переделывать проект устава, чтобы удовлетворить все требования Святейшего Синода. Именно в этом деле она могла рассчитывать на помощь инока из далекой Пермской губернии – иеромонаха Серафима (Кузнецова), который был известен как знаток уставной жизни монашеских общин. Плодом его многочисленных паломнических поездок и кропотливой исследовательской работы стали три тома изданных им уставов образцовых монастырей и скитов православного Востока и России.
Кроме того, отец Серафим являлся автором многочисленных брошюр и книг патриотического содержания, убежденным и ревностным сторонником самодержавного строя. Написанная им в годы Первой русской революции работа «Призыв к укреплению Веры, Царя и Отечества» получила высокую оценку Императорской Семьи.
8 декабря 1910 года состоялась незабываемая встреча белогорцев – настоятеля монастыря архимандрита Варлаама и скитоначальника отца Серафима – с Императором Николаем II и наследником Цесаревичем Алексеем в Александровском Царскосельском дворце. Во время высочайшей аудиенции белогорский скитоначальник возложил на Наследника серебряный крест на цепочке с частицами мощей святого Иоанна Предтечи, святого великомученика Георгия и частицей Животворящего Древа Креста Господня. В дар Монарху отец Серафим преподнес десять книг своих печатных трудов.
В 1912 году иеромонах Серафим осуществил в Белогорском монастыре издание религиозно-патриотического журнала «Голос долга». Эта инициатива получила поддержку Императорского дома и Иерусалимского Патриарха Дамиана. Весной того же года издатель был удостоен высочайшей благодарности и возведен в сан игумена. Несомненно, что столь преданный монархии человек, как отец Серафим, мог получить самую положительную рекомендацию для своей первой встречи с Великой княгиней Елисаветой.
Со смертью Сергея Александровича Елисавета Феодоровна унаследовала и председательство в Православном палестинском обществе. Но она никогда больше не предпринимала попыток отправиться в Святую Землю, будто знала, что все равно там окажется. Она торопилась посетить святые места России – Псков, Киев, Саров, Соловки, Казань, Пермскую землю.
Дружественные связи игумена Серафима с Марфо-Мариинской обителью и ее Настоятельницей, возможно, повлияли на выбор маршрута Августейшего паломничества к святыням Пермской и Екатеринбургской епархий, которое она совершила 10-20 июля 1914 года. Подробную хронику этой поездки отец Серафим опубликовал на страницах журнала «Голос долга».
Визит Великой княгини в Пермскую губернию был тщательно спланирован и согласован с местными губернскими властями. Еще в мае пермский губернатор И.Ф. Кошко получил из конторы двора Елисаветы Феодоровны уведомление: «Ее Императорское Высочество изволит следовать частным образом на богомолье, ввиду чего Великой княгине было бы желательно, чтобы официальных встреч не делалось и никто не беспокоился встретить Ее Высочество на пристани».[4]
В 1914 году вместе с Великой княгиней в паломничестве приняли участие казначея Марфо-Мариинской обители В.С. Гордеева (после ареста Великой княгини ставшая настоятельницей обители), гофмейстер высочайшего двора А.П. Корнилов, егермейстер А.А. Зуров и две гостьи из Германии: сестра Елисаветы Феодоровны и Александры Феодоровны – принцесса Виктория Баттенбергская – вместе с дочерью Луизой. В Москве они остановились в Марфо-Мариинской обители, после чего вместе с Великой княгиней отправились в паломничество в Пермскую губернию.
Официально главной целью поездки на Урал было посещение Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря Екатеринбургской епархии, где почивают святые мощи праведного Симеона Верхотурского.
В Пермской епархии Великая княгиня сделала краткую остановку в селе Елово Осинского уезда, расположенном на правом берегу реки Камы. Здесь паломники посетили скромный сельский храм святых апостолов Петра и Павла.
11 июля 1914 года пароход «Межень» под гул церковных колоколов пришвартовался на пристани губернского города Перми. В Перми Великая Княгиня находилась два дня (12-13 июня). За это время она посетила Спасо-Преображенский кафедральный собор, Пермский Успенский женский монастырь, затем отправилась на Белую Гору в Свято-Николаевский мужской миссионерский монастырь
По дороге Августейшая паломница посетила храмы в селах: Троельга, Ерши, Бымовский завод. Вечером 13 июля экипаж с Августейшей паломницей достиг Белой Горы. Ее Высочество была торжественно встречена настоятелем монастыря архимандритом Варлаамом (Коноплевым) и братией Белогорской обители на площади у Иверского храма. 14 июля Елисавета Феодоровна молилась во время Божественной литургии, которую совершал епископ Палладий в сослужении монастырского духовенства.
Духовное торжество продолжилось на следующий день. Рано утром 15 июля Великая княгиня проследовала в Серафимо-Алексеевский скит монастыря, расположенный в пяти верстах от Белой Горы.
Братия встретили гостью крестным ходом во главе с начальником и строителем скита игуменом Серафимом (Кузнецовым). Елисавета Феодоровна молилась во время Литургии в Серафимовском храме обители, посетила келью скитоначальника. В пещерной церкви Киево-Печерских преподобных была отслужена панихида о Великом князе Сергее Александровиче. Прощаясь с насельниками скита, Ее Высочество пожаловала в скит большого размера икону преподобного Серафима Саровского с частью камня, на котором святой молился тысячу дней и ночей. Начальнику скита игумену Серафиму Елисавета Феодоровна подарила свой портрет в рамке с короной и личной подписью.
Это был не единственный знак внимания Великой княгини в адрес отца Серафима. Во время визита в Пермскую епархию игумен Серафим постоянно находился в непосредственной близости к Великой княгине: произносил речь во время встречи на камской пристани, неоднократно сослужил епископу Пермскому и Соликамскому Палладию (Добронравову) в присутствии Елисаветы Феодоровны, сопровождал ее во время отдельных поездок, вел с ней доверительные духовные беседы. В скиту Великая княгиня удостоила своим разговором мать отца Серафима, монахиню Анастасию (Кузнецову).[5]
15 июля Елисавета Феодоровна возвратилась в Пермь, где посетила миссионерские курсы братства святителя Стефана Великопермского. Поздно вечером Великая княгиня отбыла, а 16 июля к обеду прибыла в Верхотурье, и ее паломническая поездка по Пермской губернии продолжилась в Екатеринбургской епархии. Она побывала в Верхотурье, где поклонилась мощам святого праведного Симеона Верхотурского. Знаменательным стало посещение Алапаевска – места ее будущей мученической кончины.
17 июля августейшее паломничество было омрачено скорбным известием о начале Первой мировой войны. В связи с этим событием поездку пришлось прервать и отменить запланированный визит в Екатеринбург.
18 июля паломники вернулись в Пермь. 19 июля из Перми Великая княгиня отправила благодарственную телеграмму на имя настоятеля Белогорского монастыря архимандрита Варлаама: «…Ввиду осложнившихся политических событий возвращаемся в Москву. С умилением и благодарностью вспоминаю молитвенные дни Белой Горы и Ваше теплое гостеприимство. Прошу передать игумену Серафиму и братии мое молитвенное приветствие с праздником, искреннюю благодарность Вам всем. Елисавета».
20 июля поздно вечером Великая княгиня Елисавета и принцесса Баттенбергская Виктория с дочерью в срочном порядке отбыли на поезде из Перми через Вятку в Москву.
Игумен Серафим объясняет это последнее паломничество Августейшей особы ее желанием своей горячей молитвой к Богу изменить ход неблагоприятных для Государства и Династии событий, благодатно повлиять на умонастроение народа, вызвать в нем воодушевление и патриотическое чувство.
В конце 1914 года отец Серафим отправился добровольцем на фронт в качестве полкового священника. Во время войны он изредка отлучался в Пермскую губернию и в Москву. Известны два его приезда в Москву: в начале августа 1915 года и к Рождеству Христову 1916 года. Останавливаясь в Марфо-Мариинской обители, он неоднократно и подолгу беседовал с Великой княгиней. Во время одной из таких бесед (6 августа 1915 года) она говорила: «Государь войны не желал, война вспыхнула вопреки его воле, как вспыхивает пожар вопреки воле хозяина дома».
После свержения с престола Императора Николая II Елисавета Феодоровна писала: «Я испытывала глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят… Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Мы должны устремить свои мысли к Небесному Царствию и сказать с покорностью: «Да будет воля Твоя»».
Еще до событий 1917 года игумен Серафим неоднократно беседовал в Дивеево с подвижницей и прозорливицей Прасковьей Ивановной, начинавшей свои духовные подвиги при жизни преподобного Серафима Саровского. Она предсказывала надвигавшуюся на Россию грозу. Портреты Царя, Царицы и Царских Детей ставила в красный угол и молилась на них, как на иконы: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас». Так, задолго до событий в Екатеринбурге и Алапаевске игумен Серафим услышал предсказание о мученичестве Царской семьи.
Последняя встреча отца Серафима с Великой княгиней произошла в октябре 1917 года после большевистского переворота. Он специально прибыл тогда в Москву, чтобы уговорить Елисавету Феодоровну поехать с ним в Алапаевск, где, как говорил игумен Серафим, у него «есть хорошие люди в старообрядческих скитах, и они сумеют сохранить Ее Высочество». Опасаясь за судьбу своих близких и не желая покинуть сестер в такое тревожное время, Великая княгиня отказалась, но сказала своему духовнику: «Если меня убьют, то, прошу вас, похороните меня по-христиански». Знал отец Серафим и о ее желании быть похороненной на Святой Земле, на Елеонской горе, возле храма святой равноапостольной Марии Магдалины, куда она совершила паломничество за тридцать лет до своей мученической кончины.[6]
Незадолго до трагедии Елисавета Феодоровна написала последнее письмо своей сестре принцессе Виктории: «Господни пути являются тайной, и это поистине Великий дар, что мы не можем знать всего будущего, которое уготовано для нас. Вся наша страна раскромсана на маленькие кусочки. Все, что было собрано веками, уничтожено и нашим собственным народом, который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и слепы, чтобы не видеть, куда мы идем».[7]
С началом революции игумен Серафим безвыездно пребывал в Серафимо-Алексиевском скиту. Из Перми до затерянной в тайге обители доходили тревожные вести. Еще 9 февраля 1918 года в городе пролилась кровь защитников веры: под прикрытием пулеметов большевики ограбили подворье Белогорского монастыря в Перми, убив двух его насельников и нескольких женщин, защищавших храм. По всей губернии начались расправы над духовенством и мирянами.
На третий день Пасхи, 7 мая 1918 года (день празднования Иверской иконы Божией Матери), Святейший Патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где отслужил молебен, а затем оставался до четырех часов дня, беседуя с Настоятельницей, которая испытывала душевное томление, предчувствуя что-то недоброе. Через два часа после отъезда Святейшего Патриарха к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами. Елисавете Феодоровне было приказано ехать с ними.
С Великой княгиней добровольно поехали две сестры: келейница Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. В тот же день все они были отправлены в Пермь. Елисавета Феодоровна ехала тем же маршрутом, что и в 1914 году на богомолье в Пермскую епархию.
Стремительное продвижение Белой армии из Сибири на Урал вызвало череду убийств членов Дома Романовых. Первым был казнен в Перми брат Государя Великий князь Михаил Александрович. В ночь на 13 июня (по н.ст.) 1918 года вместе с личным секретарем Н.Н. Джонсоном он был тайно вывезен из гостиницы «Королевские номера» и расстрелян в лесу.[8]
В Перми Августейшая Молитвенница пробыла лишь несколько часов, но успела посетить Успенский женский монастырь, в котором она молилась летом 1914 года. Затем узниц перевезли в Алапаевск и поместили в Напольной школе, при которой имелась часовня. Уже через несколько дней к Елисавете Феодоровне явились местные крестьяне с хлебом-солью.
Одновременно в Алапаевск из Вятки привезли Великого князя Сергея Михайловича вместе с Федором Ремезом – управляющим делами Князя – его служащим Круковским и лакеем Калининым, а также сыновей Великого князя Константина Константиновича – Иоанна, Константина и Игоря – и сына Великого князя Павла Александровича от морганатического брака – Владимира Палея. С Иоанном ехала его жена Елена Петровна, урожденная Сербская княжна. Накануне рокового дня, ничего не подозревая, она отпросилась в Петроград, чтобы повидать своих детей.
Первое время узникам разрешалось посещение городской церкви в сопровождении красноармейца. Но затем по указанию из Екатеринбурга был введен тюремный режим; всю обслугу, кроме Ремеза, удалили.[9] У оставшихся отобрали все, что можно было отобрать. Тогда же Варвару Яковлеву и Екатерину Янышеву отправили в Екатеринбург и сообщили им, что они свободны. Однако инокиня Варвара отвечала, что готова своей кровью подписаться: она желает разделить судьбу Настоятельницы. Инокиню вернули в Алапаевск.
Владимиру Палею, как не носящему фамилии Романов, предложили отречься от своих родственников, но он ответил отказом.
17 июля к узникам явился чекист Петр Старцев с красногвардейцами и объявил, что их скоро перевезут на Верхне-Синечихинский завод, неподалеку от Алапаевска. Той же ночью Елисавету Феодоровну и инокиню Варвару разбудили, посадили на подводу и повезли в направлении деревни Синечихи. За ними на нескольких подводах везли других членов Императорской фамилии. Примерно в 18 километрах от Алапаевска, недалеко от дороги находился заброшенный рудник. Одну из шахт рудника, Нижнюю Селимскую, палачи избрали для осуществления своего страшного замысла. Шахта имела в глубину около шестидесяти метров, бревенчатые стены ее полусгнили, внизу стояла вода.
Процессия остановилась, узникам приказали выгружаться. На месте казни, рядом с шахтой Нижней Селимской промыслом Божиим оказался местный крестьянин, который и увидел это жуткое преступление. Его показания описаны игуменом Серафимом (Кузнецовым): «Бог услышал молитву страдальцев и Сам непостижимыми судьбами раскрыл это небывалое преступление. Не раньше, не позже оказался вблизи этой роковой шахты на отдыхе ночном благочестивый местный крестьянин. Слышит вдали какой-то шум, встает, прислушивается; приближаются какие-то люди; узнает Царственных узников, которые, окруженные красноармейцами, поя духовные песнопения, идут на смерть. Видел он, как Великой княгине Елисавете Феодоровне завязывали глаза, затем подвели к шахте и, живую, с размаху бросили, а она успела еще сказать: «Господи, прости им, не ведают они, что делают». Притаившись, затаив дыхание, мужичок видел, как и остальных живыми бросали в шахту с не завязанными глазами, ругаясь площадною бранью, с адским сатанинским смехом. Затем в шахту было брошено несколько гранат, которые разрывами засыпали таковую.
Совершив кровавое сатанинское дело, красные палачи с циничным смехом ушли от шахты. Мужичок более суток был на своем месте, боясь выйти, думая, что шахта кругом оцеплена караулом. Он слышал в шахте глухие непонятные голоса страстотерпцев Христовых. Одни сразу убились, а другие расшиблись сильно, но не убились, испытывали страшные муки и страдания от боли, голода, пребывания с мертвыми в непроницаемой тьме утробы земли. Кто в силах передать эти страдания и муки словом, и описать пером!»
Случилось это в ночь на 18 июля, в день преподобного Сергия Радонежского. Сутками раньше в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома была расстреляна Царская семья.
После того, как Сибирская армия и чехословацкие войска под командованием генерала Войцеховского освободили Алапаевск от большевиков, было открыто дело об убийстве Царской Семьи и членов Дома Романовых. Тела мучеников стали извлекать из шахты Нижняя Селимская для опознания и погребения: 8 октября 1918 года извлекли тело Ф.М. Ремеза; 9 октября – инокини Варвары и Владимира Палея; 10 октября – князей Императорской крови Константина Константиновича и Игоря Константиновича, Великого князя Сергея Михайловича; 11 октября – Великой княгини Елисаветы Феодоровны и князя Императорской крови Иоанна Константиновича. На груди Елисаветы Феодоровны была найдена иконка Спасителя. На оборотной стороне ее имелась надпись: «Вербная суббота, 13 апреля 1891 г.». Это была дата перехода Великой княгини в православие. В извлечении тел из глубокой шахты принимал участие игумен Серафим (Кузнецов).
Тела мучеников омыли, облачили в белые одежды и положили в простые деревянные гробы. Вечером 5 октября 1918 года многочисленным духовенством было совершено в Свято-Троицком соборе Алапаевска заупокойное всенощное бдение, на следующий день после заупокойной Литургии – отпевание мучеников. Тела их погребли в присутствии большого стечения народа в крипте собора.
Но вскоре, в связи с приближением к Алапаевску красноармейских вооруженных отрядов, тела убиенных извлекли из крипты Троицкого собора.
Игумен Серафим (Кузнецов) получил разрешение от адмирала Колчака сопроводить останки мучеников в последний путь. Восемь гробов были поставлены в товарный вагон и 1 / 14 июля 1919 года отправлены из Алапаевска в Читу.
Отцу Серафиму помогали два послушника Белогорского монастыря Серафим Гневашев и Максим Канунников. Все трое, исполняя это служение, возможно, спаслись от мучительной гибели, которая ожидала бы их в родной обители. В октябре 1918 года Николаевский Белогорский монастырь был разгромлен, и вместе со своим настоятелем архимандритом Варлаамом (Коноплевым) мученическую кончину приняли многие насельники Белогорской обители. Число убиенной братии Николаевского монастыря и Серафимо-Алексеевского скита составило не менее 45 человек. Нет сомнений, что игумен Серафим (Кузнецов) как активный член Союза Русского народа и настоятель Серафимо-Алексеевского скита был одним из первых в расстрельных списках пермских чекистов.
Но и здесь, взяв на себя исполнение подвига долга, отец Серафим подвергал свою жизнь не меньшей опасности. Инокиня Серафима (Путятина), урожденная княжна Кудашева, впоследствии записала со слов игумена Серафима: «Вагон его передвигался вместе с фронтом: проедет вперед верст двадцать пять, а потом откатится верст на пятнадцать и т. д. Благодаря пропуску… его постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, содействуя его продвижению к конечной цели. Путешествие продлилось три недели, и невозможно представить себе, что пережили за это время игумен Серафим и его два спутника, провожавшие свой страшный груз. Из щелей пяти гробов постоянно сочилась жидкость, распространявшая ужасный смрад. Поезд часто останавливался среди поля, тогда они собирали траву и вытирали ею гробы. Жидкость же, вытекавшая из гроба Великой княгини, благоухала, и они бережно собирали ее как святыню в бутылочки».
Наконец, восемь гробов в глубокой тайне были доставлены в Покровский женский монастырь города Читы и здесь вскрыты. Монахини вновь обмыли останки страдальцев, а тела Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары облачили в монашеские одеяния. Гробы мучеников пребывали в монастыре в течение шести месяцев, с 30 августа 1919 по 5 марта 1920 года. Игумену Серафиму, жившему в келье над временным захоронением, не раз являлась в тонком сне Великая княгиня.
В связи с продолжавшимся наступлением красных и отступлением белых оставлять в Чите останки убиенных было опасно. По распоряжению генерала М.К. Дитерихса, предстояло вывезти тела мучеников в Китай. Большую помощь в этом предприятии игумену Серафиму оказал казачий атаман генерал Г.М. Семенов.[10]
С неимоверными трудностями, при помощи китайских солдат отец Серафим и послушники, сопровождавшие останки, пересекли границу. В начале марта 1920 года тела доставили в Китай. В двух километрах от Пекина, на территории кладбища Русской миссии, под амвоном кладбищенской церкви преподобного Серафима Саровского был устроен склеп, куда поместили все восемь гробов.
Но сестра Елисаветы Феодоровны, принцесса Виктория Баттенбергская, узнав о пребывании в Пекине останков погибших, пожелала, чтобы нетленные тела Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары перевезли в Иерусалим и похоронили у храма святой Марии Магдалины. Этот последний этап по спасению мощей был организован и оплачен принцессой Викторией.
В ноябре 1920 года гробы с телами Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары переправили из Пекина в Тяньцзинь, оттуда пароходом в Шанхай, из Шанхая вдоль берегов Африки через Суэцкий канал – в Порт-Саид. (О захоронении же алапаевских мучеников, оставшихся под Пекином, скоро забыли. В 1950-х годах храм преподобного Серафима Саровского был разрушен, православное кладбище уничтожено, на его месте разбит парк.)
Шел уже январь 1921 года. Доставленные игуменом Серафимом в Иерусалим 15 / 28 января 1921 года останки алапаевских мучениц торжественно встретили русское и греческое духовенство, английские власти, местные жители и представители многочисленной русской колонии. Погребение 17 / 30 января совершил Блаженнейший Патриарх Иерусалимский Дамиан в сослужении многочисленного сонма духовенства. Местом упокоения была избрана крипта русской церкви Святой Марии Магдалины в Гефсимании, с тех пор называемая русскими «Царской».
Исполнив данное Великой княгине обещание похоронить ее по-христиански, отец Серафим (Кузнецов) остался при мощах мучениц. Всю жизнь до последних дней Белогорский игумен провел на Святой Земле. Но нестроения и потоки клеветы, начавшиеся уже с 1923 года, нарушали покой священного места.
В 1945 году состоялся первый визит в Палестину Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I. Среди эмигрировавшего духовенства возникло движение за воссоединение с Московской Патриархией, возглавил его игумен Серафим (Кузнецов). За это он был выдворен из женского Гефсиманского монастыря (РПЦЗ) и доступ в Гефсиманию отцу Серафиму был закрыт. «…Он был лишен возможности поклониться гробу той, которой с таким самоотвержением и Великим трудом отдал последний долг».
Игумена Серафимa приютили греки из Иерусалимского Патриархата, предоставив ему место для проживания и служения в монастыре, расположенном в северной части Елеонской горы, называемой Малой Галилеей. Здесь он провел остаток своих дней и скончался в 1959 году.
Каждый паломник теперь может увидеть на вершине Елеонской горы, неподалеку от византийской часовни могильную плиту с надписью:
«Русский Священно-Игумен Серафим
Начальник Свято-Серафимовского Скита Пермской епархии
Он привез Гроб с телом Мученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны в Иерусалим…
1875-1959 г. 22 фев.»
Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 1992 года Великая княгиня Елисавета прославлена в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских.
Память совершается 5 / 18 июля.
[1] Миллер Л.П. «Святая мученица Российская Великая Княгиня Елисавета Феодоровна», М., 2005 г., с. 74.
[2] Августейшая паломница Ее Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Феодоровна в Пермской губернии // Альманах «Мгновения истории». Историко-краеведческое издание. Вып. второй. Пермь, 2011. С. 10.; Миллер Л.П. «Святая мученица Российская Великая Княгиня Елисавета Феодоровна», М., 2005 г., с. 74.
[3] Миллер Л.П. «Святая мученица Российская Великая Княгиня Елисавета Феодоровна», М., 2005 г., с. 74.
[4] Августейшая паломница Её Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Феодоровна в Пермской губернии // Альманах «Мгновения истории». Историко-краеведческое издание. Вып. второй. Пермь, 2011.
[5] Там же.
[6] Дегтярева М. Игумен Серафим (Кузнецов). «Верный в малом во многом верен будет». Интернет ресурс:http://www.pravmir.ru/igumen-serafim-kuznecov-vernyj-v-malom-vo-mnogom-veren-budet
[7] Из писем государыни Императрицы.
[8] Место казни Михаила Александровича Романова до настоящего времени точно не определено, но в предполагаемой местности, на горе над Пермью, воздвигнут Крест и устроена часовня в честь его небесного покровителя, благоверного Князя Михаила Тверского.
[9] Миллер Л.П. «Святая мученица Российская Великая Княгиня Елисавета Феодоровна», М., 2005 г., с. 272–278.
[10] Казачий атаман генерал Г.М. Семенов была арестован в 1946 г. в Японии, где он находился в эмиграции, приговорён к смерти и повешен в Бутырской тюрьме. Один из его сыновей, инвалид, был расстрелян, другой погиб в лагере.
