Приближение частей Сибирской армии и белочехов привело к резкому усилению красного террора в Прикамье. В большинстве уездов создаются чрезвычайные органы власти – Военно-революционные комитеты, которые присваивают себе неограниченные полномочия.
Сводки информационно-справочных отделов Пермской губернии изобилуют информацией, связанной с проявлением народного недовольства советской властью:
«В некоторых волостях уезда, как, например, в Кондасской, Пыскорской, Шаманской, Ощепковской волостях, под руководством бывших урядников и белогвардейцев было организовано контрреволюционное восстание. По последним известиям, восстание в Пыскорской и Ощепковской волостях подавлено. Часть главарей поймана и в присутствии народа расстреляна. Усолье, сентябрь, 1918 год».
«В связи с приближением чехословаков настроение масс было тревожное. Кое-где вспыхивали контрреволюционные восстания. В некоторых волостях кулаками велась и ведется антисоветская пропаганда. Несколько обществ открыто не признают Советскую власть.…Явное контрреволюционное движение подавлено, отдельные группы разбиты. Одинокие банды еще бродят по уезду, агитация кулаков еще продолжается. Пермь, сентябрь, 1918 год».
«Контрреволюционное восстание, вспыхнувшее в волостях Березовской, Ощепковской, Щекинской, Орловской, Таманской и В[ерх]-Кондасской, в настоящее время окончательно подавлено отрядом губернской чрезвычайной комиссии совместно с местными силами. Часть главарей в числе 10 человек схвачена и расстреляна в присутствии населения. Расстрелянные преимущественно бывшие урядники и полицейские. Пермь, октябрь, 1918 год».
Карающие акции Советов, бывало, вызывали критику самих же большевиков. Так, в сводке информационно-справочного отдела Пермского губернского отдела управления за ноябрь 1918 года о положении дел в Усольском уезде сказано буквально следующее: «В Осокинской волости хулиганские выходки советских работников, проявивших диктаторство и застреливших невинных, сильно повредили Советской власти в глазах населения».
В ноябре 1918 года появились первые приказы руководства ВЧК, направленные непосредственно против духовенства. В приказе № 9 председателя ЧК Чехословацкого фронта Мартина Лациса говорилось следующее: «Во всей прифронтовой полосе наблюдается самая широкая и необузданная агитация духовенства против Советской власти. В городах и селах, которые на время советскими властями приходится оставлять под давлением белогвардейских и англо-французских банд, попы играют роль ищеек, выдают советских работников на растерзание бандитов и встречают неприятеля с охотой. Ввиду этой явной контрреволюционной работы духовенства предписываю всем прифронтовым Чрезвычкомам обратить особое внимание на духовенство, установить тщательный надзор за ними, подвергать расстрелу каждого из них, несмотря на его сан, кто дерзнет выступить словом или делом против Советской власти».
Оханский ВРК 19 октября издал следующее распоряжение: «Учитывая то положение, что контрреволюционеры уничтожают всех советских работников и их семейства, то в целях гарантии за полное спокойствие житья граждан в занятых белогвардейцами местностях предлагается сейчас же взять с каждой волости заложников: из буржуазии, кулаков, правых эсеров и меньшевиков – и под усиленным караулом, при случае эвакуации волостного исполкома, увозить с собой, причем объявить гражданам волости, что при случаях контрреволюционных выступлений и выдачи белогвардейцам советских работников заложники будут расстреливаться».
Для выполнения указанного распоряжения 22 октября Верещагинский районный ВРК и железнодорожная ЧК направили в волости по три коммуниста. В самом Верещагино и окрестностях исполнение решения ВРК было возложено на районную ЧК.
Накануне отступления из Оханска местная ЧК расстреляла восемь граждан города, в том числе священника, бывшего члена земской управы, бывшего офицера и мелких торговцев. Документы того времени рассказывают: «После ухода большевиков в оставленных ими местностях находят всюду трупы не только казненных, но замученных ими жертв. Особенно ужасны моменты, когда под давлением наступающих сибирских войск красноармейцы спешно покидают местности, где они властвовали. Озлобление их достигает крайних пределов. Они насильно угоняют с собою жителей, набрасываются на мирных граждан, убивают их, вторгаются в дома, где нередко вырезывают целые семьи, насилуют женщин, разграбляют имущество. В деревнях к этому прибавляется еще бессмысленное перерезывание того скота, который те не могут угнать с собою». Особыми зверствами и жестокостью отличалась Осинская ЧК. Начиная с осени 1918 года, в городе и уезде шли ежедневные аресты, многие арестованные бесследно исчезли. Некоторые семьи были истреблены поголовно. Накануне бегства красных из Осы расстрелы граждан проводились среди бела дня, расстрелянных не успевали хоронить и сбрасывали в овраги.